Памяти ИГОРЯ ЧЕРНЫШОВА

Культура

Сообщение по телефону на автоответчике оставил незнакомый женский голос: «Нина... это говорит Ульяна, дочь Игоря Александровича... Чернышева. Он умер. 30 ноября. Прощание в морге 4 декабря. Больница номер тридцать в Москве».
Игорь Чернышев! Один из самых своеобразных танцовщиков ленинградского театра оперы и балета им. С.М.Кирова, хореограф-новатор 60-70 годов, талант которого не смог развернуться на сцене родного театра. И все-таки созданное им,  танцовщиком и хореографом, осталось в истории русского балета.
Как выглядел семидесятилетний человек, умерший в Москве в больнице номер тридцать, я не знаю. Я никогда не видела Игоря Чернышева постаревшим. Я помню его  только молодым. Фигура несколько коренастая, движения стремительные, под большим выпуклым лбом всегда горящие глаза... 
Чернышев окончил Ленинградское хореографическое училище в 1956 году. Это был «звездный» мужской класс, который, в виде исключения,  выпускал не педагог-мужчина, а Фея Балабина, в прошлом прима-балерина Кировского балета. Чернышев уже на выпускном вечере произвел огромное впечатление на нас, зрителей, своей зрелой актерской работой: он замечательно выступил в роли Минского в балете «Станционный смотритель». Не помню, насколько трудной была хореография роли, но Игорь запомнился мне, прежде всего, как талантливый артист, что резко выделило его среди других выпускников. Естественно, он был принят в состав знаменитой труппы Кировского театра. Никто тогда не сомневался, что на балетную сцену пришел новый выдающийся танцовщик.
Но Чернышев пришел в театр в то роковое для многих танцовщиков-мужчин время, когда в балетном мире России менялись времена, вкусы и требования к мужскому танцу.
Через год после поступления Чернышева в театр состоялась премьера «Каменного цветка» Юрия Григоровича. Балет, как известно, положил начало новому направлению в искусстве. Чернышев был высоко профессиональным танцовщиком, и все-таки, его исполнительский уровень не отвечал тем требованиям, которые предъявляли новые хореографы к мужскому танцу. Да, Чернышев выступил в роли Данилы в «Каменном цветке», но в третьем составе, и не считался «создателем роли». Хотя, на мой взгляд, именно Чернышев глубже других выразил идею и хореографа, и музыки Прокофьева.
Возможности артиста по-настоящему оценил «открыватель талантов» Леонид Якобсон – он использовал пластические способности танцовщика и его незаурядный актерский талант. Вершиной их совместного творчества стал образ Петрухи в балете «Двенадцать» по поэме А.Блока. Якобсон гениально создал, а Чернышев гениально воплотил (почти на пределе пластических возможностей человеческого тела)  монолог Петрухи, даже не монолог, а «вой» по убитой им Катьке. Чернышева, в данном случае, можно назвать соавтором хореографа. Невероятная страстность, неистовость в чувствах, присущая всем героям Чернышева (Али-Батыру, Тибальду, Гармодию, Гирею, Ленни ...), достигла в роли Петрухи кульминации.
Я повторяю: это была гениальная работа БАЛЕТНОГО актера.
Но Чернышев стремился и сам сочинять хореографию. Я видела его первый опыт: «Адажио» Альбинони, которое он поставил артистам труппы Елене Евтеевой и Вадиму Гуляеву. По моим воспоминаниям (я присутствовала на репетиции), этот номер, поставленный в стиле «неоклассики», являлся любовным дуэтом, весьма сексуальным. Константин Сергеев, художественный руководитель Кировского балета, посмотрел произведение Чернышева и сказал, что «это декаданс, он нам не нужен», и «Адажио» к исполнению не разрешил. Такие были времена.
Чернышев дебютировал как хореограф в 1968 году на сцене Малого театра балетом «Антоний и Клеопатра», и  о Чернышеве заговорили – самобытный талант начинающего хореографа был очевиден. Он нашел и замечательных исполнителей не только в лице балерины Малого театра Валентины Мухановой. Премьеры театра им. С.М.Кирова Алла Осипенко и Джон Марковский стали ярчайшими создателями образов Клеопатры и Антония, немало способствуя успеху балета в целом.
Мы часто встречались в тот период у него дома, где собиралась большая компания друзей-единомышленников. Из разговоров с Чернышевым я вынесла ощущение, что в своих работах он прежде всего полагается на свое богатейшее творческое воображение.
В театре им. С.М.Кирова Чернышев поставил впоследствии несколько концертных номеров. Наиболее интересным стал одноактный балет «Ромео и Юлия» на музыку Берлиоза. Хореограф создал роль Юлии для Натальи Макаровой, роль Ромео – для Вадима Гуляева, Меркуцио исполнял начинающий танцовщик Михаил Барышников... И снова: трансформация классического танца, откровенно-эротический дуэт Ромео (Гуляев) и Юлии (Макарова) не понравились руководству театра. Балет прошел на сцене один раз: Ирине Колпаковой (она станцевала Юлию) удалось получить разрешение включить балет в свой творческий вечер.
Незадолго до отъезда из России в 1977 году я видела отрывок из балета «Щелкунчик» в постановке Чернышева, естественно опять же – не в театре, а в программе выездного концерта (исполняли Евтеева и Гуляев). Насколько я знаю, у Чернышева имелся необычный замысел балета в целом, этот замысел он осуществил позднее в другом городе.
В конце концов Чернышев покинул театр. Он был художественным руководителем балетных трупп в Одесском, Кишиневском, Куйбышевском театрах. Затем несколько лет возглавлял мимический ансамбль Большого театра.
Больно думать, что талант Чернышева-хореографа не получил должного развития, его интереснейшие искания в области современной хореографии шли не на сцене родного театра. Многие его «трагические спектакли посвящены теме одиночества человека и невозможности достижения желанной гармонии» (А.Деген, И.Ступников «Петербургский балет»).
Фото Нины Аловерт